6-ого октября увидел мир первый номер сетевого альманаха «Неоtales», являющегося литературным приложением «Неополиса». Чтобы привлечь внимание к этому событию и поднять интерес к вопросам литературы в байнете, редакция проекта провела дискуссию, собрав за одним столом представителей печатной и сетевой литературы, белорусскоязычных и русскоязычных литераторов, членов нескольких союзов писателей и других литобъединений.

Среди приглашенных были:
Александр Раткевич – председатель белорусского литературного союза «Полоцкая ветвь», гл. редактор журнала «Западная Двина».

Олег Зайцев – зам. председателя БЛС «Полоцкая ветвь», директор культурно-просветительского учреждения «Литературный свет»

Янка Лайков – член Союза писателей Беларуси, зав. отделом поэзии и прозы газеты «Літаратура і мастацтва»

Алексей Чубат – поэт, журналист, представитель издательства «Галіяфы»

Георгий Бартош – поэт, руководитель литературного объединения «LITO.Беларусь»

Марийка Мартысевич – активный блогер, журналист и литератор

Андрей Диченко – андеграундный писатель, руководитель литобъединения «Дети RA» при историческом факультете БГПУ

Ведущим круглого стола выступил Игорь Сироткин, редактор проекта «Неоtales».

СЕТЕВАЯ ЛИТЕРАТУРА: ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ, БУДУЩЕЕ

Разговор начался издалека: каждый высказывал свое представление о таком сравнительно новом, но ярко заявившем о себе явлении как сетевая литература.

Игорь Сироткин: «Литература цифровой эпохи» – это тема, о которой можно говорить очень долго. Ситуация такая: с одной стороны, интернет – это среда, где каждый имеет право называть себя писателем, и никто не в состоянии оспорить это его кредо. Поэтому интернет может восприниматься как своего рода мусорка, куда сливают всё что угодно, как бесконечный океан, в котором невозможно сориентироваться. С другой стороны, все признают, что за интернетом – будущее, за цифровыми изданиями – будущее, и нельзя не считаться с теми процессами, которые там происходят.

Олег Зайцев: Сетевая литература и интернет притягательны в том плане, что позволяют автору расширить аудиторию своих потенциальных читателей, хотя бы условно, потому что далеко не все пользователи интернета пойдут на литературный сайт. Но потенциально охват интернетом русскоязычной аудитории значительно выше, чем тираж книги. Но всё равно, отнюдь не каждого читателя устраивает такая форма общения с автором, и не всякий автор приемлет такой формы подачи своих произведений.

Марийка Мартысевич: Я б хацела зазначыць па гэтым пытанні, што можна выдзеліць тры стадыі развіцця сеткавай літаратуры па аналогіі з мінуўшчынай, сучаснасцю і будучыняй. Мінуўшчыну сеткавай літаратуры ў нашых умовах можна суаднесці з пачаткам двухтысячных, гэта так званы web 1.0 – перыяд, калі літаратура, як і любая іншая чалавечая дзейнасць, пачала засвойваць інтэрнет. У многіх літаратараў з’явіліся сайты, некаторыя з іх дагэтуль існуюць. Гэты перыяд звязаны са з’яўленнем рэсурса «litara.net», які адыграў вялікую ролю ў станаўленні беларускай сеткавай літаратуры. У рэжыме форуму там існавалі цікавыя праекты, напрыклад, «Хайку», дзе літаратары змяшчалі і да гэтага часу змяшчаюць свае хайку, напісаныя адмыслова для гэтага партала. Сучаснасць – калі ўзнікла нашмат больш варыянтаў. Зараз шмат гаворыцца пра web 2.0, пра любыя інтэрактыўныя формы падачы літаратуры, пра сацыяльныя сеткі. Сеткавая літаратура сёння – гэта своеасаблівая супольнасць аўтараў, якія існуюць незалежна адзін ад аднаго, але знаходзяцца на сувязі. То бок, гэта такія віртуальныя суполкі. Так здымаюцца шматлікія праблемы: напрыклад, офлайнавая праблема разарванасці літпрацэсу на розныя гарады і краіны. Беларускія літаратары, якія жывуць у Чэхіі, Польшчы і нават Амерыцы могуць быць часткамі адзінай літаратурнай суполкі, дзе б яны не знаходзіліся. Web 2.0 – гэта сацыяльныя сеткі, сюды ж мы адносім блогі, якія вядуць як літаратары, так і ўласна блогеры. У нас зараз назіраецца гэткі бум PDF-журналістыкі і мультымедыя-журналістыкі, ён таксама звязаны з бумам PDF-літаратуры і мультымедыя-літаратуры, такой, як аўдыёкнігі і г. д. Гэта сучаснасць сеткавай літаратуры і ў гэтым кірунку мне бачацца прагнозы на будучыню.

СЕТЕВАЯ ЛИТЕРАТУРА – НЕЗАВИСИМЫЙ ВИД ИСКУССТВА?

Олег Зайцев: В программе нашей встречи стоит вопрос: «Сетевая литература как независимый вид искусства». Я не совсем понимаю этой формулировки: независимый по форме или по содержанию? К независимым видам искусства можно отнести, таким образом, и радиовыступление, и телевыступление – тоже своеобразные формы подачи литературы. Но это всё формы, а не виды. А литература остаётся литературой – не важно, в какой форме она воспроизводится.

Игорь Сироткин: Что касается формы и вида, почему я так сформулировал вопрос? Мне кажется, что сетевая литература сегодня стало чем-то, что нельзя определить как традиционную литературу, если только не очертить чёткие границы этого явления. Блогеры, которые пишут заметки, часто позиционируют себя как литераторы, хотя к художественной литературе их занятие не имеет ни малейшего отношения. Второй момент связан с тем, как я сам делал свои электронные книги, создавая обложки и элементы иллюстраций, оформлял свой сайт, размещал на нём свои произведения. Возникает единство подачи, то есть автор один, а не целый редакторский коллектив, и с этим связана уже какая-то видовая независимость. Также для сетевой литературы характерна ускоренность темпа и развития сюжета.

Марийка Мартысевич: Асабіста я не веру да канца ў сеткавую літаратуру як чысты від мастацтва: у гіперраманы, гіпертэксты. Яны існуюць, але мне здаецца, што ў беларускай сітуацыі сеткавая літаратура – гэта, найперш, змушаная пазіцыя. У інтэрнэце пісьменніку прасцей быць пачутым, скажам так. Але пакуль што друкаваная літаратура застаецца своеасаблівым знакам якасці для тэкстаў. Друкаваная літаратура – гэта рэдактар, гэта карэктар, гэта канцэпцыя і сур’ёзная праца над тэкстам. Плюс сеткавай літаратуры ў тым, што няма цэнзуры, але ж гэта і загана, бо няма і рэдактуры.

Александр Раткевич: Я так думаю: если не произойдёт профессионализация сетевой литературы, то она просто-напросто превратиться в проходной двор. Всякое дилетантство, графомания – оно вообще надоело в книжной продукции. Вдобавок к тому оно ещё и хлынуло бесконечным потоком отсюда. Поэтому профессионализировать эту литературу – неизбежный процесс. Она ведь в самом деле независима, независимый вид искусства. Это ведь самый доходный вид искусства – представляете: я в любую секунду дня могу прочитать любое произведение, которое, конечно, там находится. Но дело в том, что без редактуры, без рецензирования, без той же корректуры это просто невозможно читать. Но я извиняюсь и делаю примечание: цензура и редактура – это совершенно разные вещи. Цензура – она корректирует содержание, а редактура – ошибки, какие-то стилистические недоразумения. Я не говорю о дилетантах, чьи произведения не заслуживают внимания. Нормальный автор, средней руки, он всё равно допускает ошибки. Поэтому и нужен редактор и рецензент, который, повторюсь, исправляет формальные качества произведения, а не содержательные. Другое дело, кто будет оплачивать работу этих людей. Для этого нам стоит подымать наше государство, наших богатых предпринимателей, как-то надо уговаривать их, упрашивать, предлагать размещать рекламу и т.д. Если они согласятся финансировать работу этих редакторов, корректоров и рецензентов, тогда мы получим профессиональных писателей, поэтов, критиков, литературоведов – а это же цвет нации. Вот когда это будет в сетевой литературе, тогда это будет и великая сетевая литература, и великая, вообще, культура в Беларуси.

БЛОГЕР=ЛИТЕРАТОР?

Марийка Мартысевич: Мне б хацелася падрабязней спыніцца на гэтым пытанні: літаратар і блогер. Ці можна паміж імі ставіць знак роўнасці? Як мне здаецца, мы тут робім распаўсюджаную памылку – блытаем форму і змест. У сучаснай беларускай літаратуры існуе шмат праблемаў, звязаных, як з тым, што яна не можа прабіцца на адпаведны ўзровень камерцыі – на кніжны рынак, з тым, што ў нас існуе два саюзы пісьменнікаў…

Олег Зайцев: Три союза писателей.

Марийка Мартысевич: Ужо тры, я нават не ведала.

Олег Зайцев: Не уже три, а давно три

Марийка Мартысевич: Значыць, у нас існуе n-ая колькасць саюзаў пісьменнікаў, якія, у адрозненне ад той жа суседняй Украіны, знаходзяцца ў вельмі напружаных стасунках. Існуе некалькі выданняў, якія карыстаюцца рознымі правапісамі і г. д. У такой сітуацыі блог або нейкі рэсурс у інтэрнэце – гэта даволі лагічнае выйсце, найперш, для маладога літаратара, каб быць апублікаваным. Многія нашы пісьменнікі існуюць у блогах. Літаратура і блог – яны ўзаеманакладаюцца. І кожны літаратар сам вызначае, у якой ступені яго блог – гэта літаратура. Калі Уладзімір Сцяпан ці Адам Глобус у сваіх блогах змяшчаюць выключна літаратурныя творы, то, напрыклад, для мяне блог – гэта рэсурс, дзе я змяшчаю і ўласную літаратуру, і журналістыку, і нейкія выпадкі з жыцця, і фотаздымкі; гэта проста нейкая службовая адзінка, каталог таго, што я раблю. Такім чынам, мы павінны прыйсці да таго, што літаратура можа існаваць у фармаце блогаў, але блог – гэта не толькі літаратура.

СВОБОДА И НЕФОРМАТ

Андрей Диченко: Если мы говорим о коммерции в литературе, то мы в первую очередь подразумеваем печатную литературу. Если мы говорим о сетевой литературе, то мы в первую очередь говорим о свободе. Я приведу всего лишь один пример, связанный с книжкой Адама Парфея «Культура времён Апокалипсиса». После её выхода она была запрещена сразу же, а издательство «УльтраКультура» подверглось штрафу. Зато сейчас книжка вышла в интернет в pdf-формате и каждый может её приобрести. Так что определённая доля свободы в интернете есть, я считаю.

Георгий Бартош: Я сразу же возражу. Я не считаю, что существует свободная литература и несвободная. Есть определённые условия существования литературы, и есть внутри каждого автора определённый договор с той системой, в которой он существует. Он может заключать этот договор или не заключать, но это всё, опять же, внешние условия. Не бывает несвободных писателей: каждый писатель внутри себя абсолютно свободен, поэтому свободная литература – для меня это неправильный термин.

Алексей Чубат: Я думаю, што і друкаваная літаратура, і інтэрнет – гэта сродкі выяўлення чалавека. Хто мае грошы, той выдае кніжку, а хто не мае сродкаў, той пачынае працаваць з інтэрнетам. У інтэрнеце іншы ўзровень адказнасці: кніжку чытае рэдактар, карэктар, а, калі чалавек робіць блог ці сайт, ён у большасці выпадкаў не звяртаецца да гэтых людзей. Таму тут менш адказнасці: ён жа вольны мастак, вольны літаратар – і могуць з’яўляцца разнастайныя памылкі. Таму і ўзнікае стаўленне такое да інтэрнета, што там літаратура не вельмі якасная.

Андрей Диченко: А как вы думаете, не переходит ли этот недостаток в качество? Те или иные недостатки стилистические, присутствие ненормативной лексики, каких-то шокирующих оборотов, я считаю, являются в первую очередь достоинствами сетевой литературы.

Марийка Мартысевич: А як наконт арфаграфічных памылак?

Игорь Сироткин: Я бы сказал не свободная литература, а неформатная, хоть мне это определение самому не нравится. Андрей поднял вопрос по поводу того, писать с матами или без матов и т. д. Для начала я выскажу свою позицию: для меня маты, эротика, порно и жесть, если это сделано стильно и за ним стоит духовный смысл – всё приемлемо. При этом я очень далёк от всяких ресурсов типа «падонкафф», где создаётся совершенно другой язык. Но я не вижу сейчас в Беларуси способа издать качественно сделанную литературу с матами или где есть художественное порно, написанное талантливо. А в интернете всё-таки такая возможность есть, и без риска для дальнейшей деятельности.

ЯЗЫКОВОЙ ВОПРОС / МОЎНАЕ ПЫТАННЕ

От проблем сетевой литературы участники перешли к более общим насущным проблемам литературного процесса.

Александр Раткевич: Белорусскоязычные писатели – не как правило, но часто – ненавидят русскоязычных. Может, я и ошибаюсь, но я везде встречаю сопротивление, отношение к нам, русскоязычным, как к каким-то недоделкам, изгоям. Ничего не понимаю. Иду на встречу как председатель литсоюза, приглашаю – не отвечают, не контачат. «Вы, русскоязычные, мол, отбросы какие-то».

Марийка Мартысевич: Наша пакаленне лічыць, што мова – гэта сродак выяўлення, хоць у пэўных выпадках яна сталася атрыбутам ідэалогіі ў нашай дзяржаве. Але калі перакрочыць межы ідэалогіі, мова становіцца толькі сродкам тваей працы. І мы грунтуемся хутчэй на мастацкіх паказчыках, чым на моўных ці нейкіх палітычных. Напрыклад, суполка «LITO.Беларусь» часта запрашае да сябе беларускамоўных пісьменніказў, і Гера Барташ з’яўляецца для мяня пазітыўным прыкладам гэтага супрацоўніцтва. Іншая справа, што есць пакаленне ‘90-ых гадоў, для якога пытанне ідэалогіі стаяла вельмі востра і там, канечне, былі моманты супрацьстаяння. Але я настойваю на тым, што моладзь гэта актыўна пераадольвае, і вельмі прашу не блытаць людзей, якія займаюцца палітыкай і якія займаюцца творчасцю – гэта дзве вялікія розніцы.

Александр Раткевич: У нас же здесь наблюдается великолепная гармония общения – и на русском, и на белорусском языке.

Георгий Бартош: Я хочу высказать свое мнение по поводу причин враждебности. Среди белорусскоязычных литераторов есть часть писателей, которые проявляют постоянную и вполне осмысленную враждебность к русскоязычным. Но нужно понимать, что белорусскоязычные писатели находятся в положении защищающихся. Они прекрасно осознают, что среда, в которой употребляется белорусский язык – не трасянка, а литературный язык – эта среда уменьшается. Естественно, они испытывают враждебность к носителям русского языка.

ПРО СОЮЗЫ ПИСАТЕЛЕЙ И ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

Александр Раткевич: Вот девушка сказала: «В Беларуси два союза писателей». Меня это удивляет, все-таки здесь Минск и т. д. Белорусский литературный союз «Полоцкая ветвь» существует с 1994 года, это второй союз писателей в Беларуси. И я не понимаю, почему один союз называют государственным, а остальные что – не государственные? Мы все зарегистрированы в Министерстве юстиции. Так вот, мне хотелось бы, чтобы все три союза писателей: Союз белоруссских писателей, Союз писателей Беларуси и белорусский литературный союз «Полоцкая ветвь» – дружили, уважали друг друга, проводили мероприятия совместно. Этого и близко даже не происходит. Вот мы проводим межрегиональный – республиканский по существу – конкурс «Поэт-артист» – уникальное явление. Находим спонсоров, оплачиваем призы, проживание и даже дорогу. Приглашаем из других союзов писателей – никакой реакции. Я звонил, сорвал телефон, еле пригласил одного члена Союза белорусских писателей – он приехал.

Марийка Мартысевич: Як я разумею, ваша «Полоцкая ветвь» – класная творчая арганізацыя, крэатыўная, шукае грошай і т. д. Але на жаль ці, не ведаю, на шчасце, у Беларусі існуе, скажам так, афіцыйны Саюз пісьменнікаў Беларусі…

Александр Раткевич: Где указан этот статус – официальный?

Марийка Мартысевич: Гэта пытанне не да мяне. А таксама існуе неафіцыйна забаронены Саюз беларускіх пісьменнікаў. Можа, я падамся крыху брутальнай, але вы не разумееце сітуацыю. Не разумееце, што ў нас у краіне есць дазволеная літаратура і забароненая. І тое, што вы не маеце дачынення да гэтага канфлікту – гэта вашае шчасце.

Олег Зайцев: Я хочу сказать по поводу платформы для плодотворного сотрудничества всех союзов писателей. Есть несколько таких вопросов, которые одинаково интересны всему писательскому сообществу Беларуси. Это вопрос профессионального образования литераторов. Не каждый, наверное, считает себя гением, уверен, что ему не надо совершенствоваться, и каждое его слово высечено в граните. У нас в Беларуси до сих пор отсутствует учебное заведение или хотя бы факультет, который бы давал профессиональное литературное образование.

Марийка Мартысевич: Я на гэты конт размаўляла са сваім навуковым выкладчыкам Вячаславам Пятровічам Рагойшам. Ен сказаў, што яны 10 год спрабавалі на філфаку зрабіць такі літаратурны факультэт, але не атрымліваецца, бо ў Беларусі існуе пэўны пералік спецыялізацый, якія могуць даваць нашы універсітэты, і сярод іх такой няма.

Олег Зайцев: Вот это то, в чем мы консолидированно могли бы выступить – чтобы в каком-то из вузов (не важно, БГУ это, Институт культуры, Академия искусств) появился факультет, который бы готовил именно литературных работников по специализациям: «поэзия», «проза», «драматургия» и т. д. Но государство не хочет на это идти по одной простой причине: встает вопрос, как трудоустраивать этих людей. Вот это второй вопрос, который бы мог консолидировать писательское сообщество. Чтобы не распихивать этих людей по редакциям литагентами или в театр литконсультантами, а обеспечить им возможность заниматься именно художественным творчеством.

Георгий Бартош: Меня смущает то, что, говоря о сотрудничестве, вы имеете в виду сотрудничество корпораций. Для того, чтобы организации сотрудничали, у них должны быть единые принципы, единые идеалы. Извините меня, но посадить за один стол переговоров два разделившиеся союза – это просто невозможно. Единственная из возможных форм сотрудничества – это частные культурные акции.

Олег Зайцев: Опять же повторюсь, что есть такие вопросы животрепещущие, в которых одинаково заинтересовано все писательское сообщество.

Георгий Бартош: Например?

Олег Зайцев: Профессиональное литературное образование, трудоустройство по профессии и продвижение белорусской литературы за рубеж. Эти вопросы – относительно образования и т. д. – не под силу даже отдельно взятому чергинцовскому союзу. Если только они найдут соратников в других союзах, только тогда втроем нам удастся пролобировать на государственном уровне эти нововведения.

Марийка Мартысевич: Мы ўсё гаворым пра афіцыйны саюз пісьменнікаў, а сярод нас знаходзіцца сябра гэтага саюза Янка Лайкоў. Хай ен і адкажа за свае начальства.

Янка Лайков: Я маю выдатную магчымасць і гонар быць як у Саюзе беларукіх пісьменнікаў, так і належаць да Саюза пісьменнікаў Беларусі. Хачу сказаць, што гэтыя саюзы адзін ад аднаго абсалютна нічым не адрозніваюцца, хаця і ў таго, і ў другога есць свае прынцыпы.

Олег Зайцев: Творческие принципы или идеологические?

Янка Лайков: Трэба глядзець праўдзе ў вочы: ніколі не будзе ніякага супрацоўніцтва, ніякага дыялогу не можа адбыцца. Калі казаць у кантэксце сенняшняй размовы, то выйсце для нашых пісьменнікаў – у развіцці інтэрнет-літаратуры. Менавіта тут яны могуць кансалідавацца.

РЕСУРС «НЕОTALES» И ПЕРСПЕКТИВЫ СЕТЕВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В БЕЛАРУСИ

Таким образом, говорящие, затронув общие проблемы литературной жизни, приблизились к самой сути нашей встречи – вопросу, назрела ли необходимость появления полноценного ресурса сетевой литературы в нашей стране. Выводы для нас, то есть редакции «Неоtales», оказались, с одной стороны, самыми благоприятными, а с другой, несколько озадачили: мы не собирались взваливать на себя такую непосильную ношу. Но обо всем по порядку.

Янка Лайков: Мне здаецца, што аснову літаратуры складае менавіта чытач. І якая будзе гэта літаратура, вырашае менавіта ен. Я нядаўна прачытаў у навінах, што згодна з якімсьці апытаннем Беларусь знаходзіцца на 30-ым месцы ў свеце па колькасці інтэрнет-карыстальнікаў. Не ведаю, наколькі гэтыя звесткі праўдзівыя – 60 адсоткаў насельніцтва маюць доступ у інтэрнет. І менавіта на гэтай пляцоўцы можа кансалідавацца беларуская літаратура.

Марийка Мартысевич: Я хачу сказаць, што не варта вам браць на сябе місію людзей, якія будуць галоўнымі кансалідатарамі ўсей беларускай літаратуры. Усе роўна суб’ектыўныя чыннікі, вашая творчая канцэпцыя будуць прысутнічаць – і гэта добра. Але прадстаўляць сябе як ісціну ў апошняй інстанцыі абсалютна не варта. Справа ў тым, што ў беларукім інтэрнеце ўжо есць звязаныя з літаратурай праекты, што займаюць сваю пэўную нішу. Таму, калі вы хочаце стварыць такі рэсурс, трэба або спрабаваць ахапіць усе сегменты, або проста зрабіць файны, класны рэсурс, да якога пацягнуцца людзі.

Олег Зайцев: Опять же, если вы не будете популяризировать его на бумажном носителе, он останется достоянием узкого круга читателей.
Игорь Сироткин: Мы имеем печальный опыт того, как люди представляли себя истиной в последней инстанции. Это, конечно, глупость – так можно потерять любую инстанцию. Конечно, это будет субъективный формат: от этого никуда не деться, потому что охватить все союзы и сделать какой-то универсальный ресурс – это абсолютно сумасбродная идея. На начальном этапе достаточно было бы того, чтобы вокруг этого ресурса возникло неформальное сообщество творческих людей, далеких от языковых или идеологических противоречий и от каких-то принципиальных цензурных рамок.

В конце нашей встречи некоторые из поднятых проблем было решено вынести на отдельное обсуждение, а круглые столы такого типа проводить по возможности регулярно, затрагивая новые вопросы и расширяя ряды участников. Олег Зайцев подвел итог мероприятию словами: «Надо чаще встречаться». Хотелось бы обратить этот призыв ко всем, кто заинтересован в развитии литературного искусства в нашей стране.