Новомодный для Беларуси краудфандинг выглядит то ли магией, приносящей доселе неизвестным людям деньги из ниоткуда, то ли попрошайничеством – с соответствующим обликом и эффективностью. «Журнал» выяснил, что нужно для успешного краудфандинг-проекта, на что беларусы готовы давать деньги и что их отталкивает в сборе «денег в шапку».
Проработанный план, уникальная идея и персонал по найму
– в общих чертах именно таков рецепт успешного краудфандинга.
Основа всего – уникальная идея и четкие планы ее реализации. «Мутные» предложения без внятных перспектив воплощения в реальность вряд ли привлекут народное финансирование. Важна и эффектность – «вкусная» страница кампании с видео, инфографикой, живым текстом и привлекательными картинками.
Необходим выход на лояльное тематике сообщество. Авторам проекта нужны не их друзья и знакомые (которые и так в курсе и могут помочь напрямую), а друзья друзей и знакомые знакомых – и надо понимать, как их привлекать.
Причем четкие планы нужны не только на случай сложностей, но и на случай неожиданного успеха: стоит знать заранее, что делать при перефинансировании проекта и как привлекать средства дальше, если 100% уже собрано и больше денег вам вроде как не нужно.
Ольга Мжельская, PR-менеджер краудфандинговой площадки Ulej.by, рассказала это на дискуссии «Краўдфандынг: жабрацтва ці дабрачыннасць?», орагнизованной в Минске кампанией «Будзьма беларусамі».
Для всего этого по-хорошему нужна специальная команда. Некоторые успешные краудфандеры даже советуют нанимать опытных пиарщиков или проектных менеджеров на коммерческих началах, а самим брать на основной работе отпуск.
«Наивно просто заполнить страницу описания кампании и ждать, что деньги как-то сами вас найдут. Надо приложить все свои усилия», – считает Мария Черякова, чей новый проект в стиле «Это Беларусь, детка!» собрал почти 152 миллиона рублей.
Искусство, но не технологии. Плюс ЛГБТ
Что касается тематики, то пока среди успешных проектов краудфандинга в Беларуси превалирует искусство: спектакль «Опиум», короткометражка «Называйте это, как хотите», книги «Это Беларусь, детка!» и «Осторожно, Марцев!».
Характерно, что еще до объявления краудфандинг-кампаний все эти проекты уже были на высокой стадии готовности. Спектакль «Опиум» ставила сработавшаяся команда артистов, у которых уже были и опыт, и пьеса, и сцена – деньги нужны были на костюмы, декорации и оборудование. Для «Называйте это, как хотите» деньги собирали только на постпродакшн, то есть сам фильм уже был снят. Проект «Это Беларусь, детка!» уже существовал в виде блога и популярной книги. «Осторожно, Марцев!» была подготовлена и написана до начала краудфандинговой кампании, деньги собирались только на печать.
Но это не значит, что только искусство или социалка способны собирать в Беларуси деньги, считает Ольга Мжельская. Скорее, дело в том, что пока сильные проекты были именно из этих сфер.
А вот с чем в Беларуси будут сложности – так это с трендовыми на западе технологическими краудфандинговыми проектами. Как считает Мжельская, любой прототип придется делать разве что в Китае, а это сильно удорожит и затянет проект.
В начале все существующие платформы («Улей», «МаеСэнс», «Талака») отмежевались от политических проектов – так что кандидатам в депутаты модный инструмент финансирования кампаний не светит.
Кампаниям, связанным с ЛГБТ-тематикой, будет место на «МаеСэнс» и Ulej.by (Ольга Мжельская даже рассказала, что скоро такой проект у них действительно появится).
Заокеанский опыт: традиции краудфандинга в безналичном обществе
Иногда целевая аудитория беларусского краудфандинг-проекта находится за пределами Беларуси – и тогда может помочь выбор международной площадки. Так, группа «Стары Ольса» для издания нового альбома собрала на американской площадке Kickstarter.com почти 30 тысяч долларов всего за месяц (при изначальной цели в $7.000).
Помимо всех составляющий успеха, актуальных для Беларуси, музыкант Мария Шарий выделила и культурные особенности США, которые помогли собрать деньги.
Во-первых, это в целом более позитивное отношение к проектам и готовность принимать участие к краудфандинге: «Там первая реакция: “Вау, круто, а чем я могу помочь?”, а в нашем обществе – “А чё, у вас всё и правда так плохо?”».
Многие западные пользователи финансируют сотни разных проектов – «они обычно дают немного денег, но зато постоянно; им важно чувствовать себя частью сообщества, получать +1000 в карму». А вот среди аудитории минской дискуссии – людей, явно небезразличных к краудфандингу, – нашелся только один, кто поддержал более десяти проектов.
Во-вторых, есть и технологическая разница. Пока в Беларуси еще не все овладели интернет-банкингом; люди до сих пор оплачивают коммуналку, отстояв очередь в «Беларусбанк». На Западе же давно сформировано «безналичное общество». Естественно, если человек никогда не платил карточкой в интернете – это станет еще одним барьером на пути финансирования краудфандинг-проектов.
Мария Шарий советует воспринимать краудфандинг не только как источник денег – это, скорее, возможность заявить про себя, найти новых сторонников, а существующих вовлечь в реализацию проекта.
Вопрос «Как там дела с новым альбомом моей любимой группы?» гораздо больше волнует тех, кто вложил в его производство хотя бы символическую сумму. Но даже если публика не перечислила деньги, то информационная поддержка (хотя бы просто репосты в соцсетях) способна привлечь новых людей – в том числе с деньгами.
Впрочем, краудфандинг в Беларуси и в США не всегда сильно отличается. Например, по данным Ольги Мжельской, средний чек краудфандера на Ulej.by – $23, в то время как в Штатах – $30 (делаем поправку на платежеспособность населения).
В этом момент дискуссии моя соседка несколько насторожилась: мол, я-то думала, что просто помогаю хорошим идеям, а у них тут средние чеки и прямо бизнес-стратегия…
Смесь худшего попрошайничества и инвестиций
Критично смотрит на краудфандинг и писатель Виктор Мартинович. По его словам, хотя предложения о партнерстве и таком сборе средств на издание новой книги ему и поступали, но пока краудфандинг во многом отталкивает. Что не так?
Для начала, Мартиновичу не нравится использование языка бизнеса там, где бизнеса нет. Ведь деньги «инвесторов» не дают им акций, а просто идут в карман автору проекта для реализации его задумки. А что, если книга или фильм станут коммерчески успешными? Деньги получит автор, а как быть с теми, кто профинансировал произведение? Должны ли они рассчитывать на «возврат инвестиций»?
Вторая закавыка – это вытеснение искусства маркетингом: «Деньги собираются для денег». У краудфандинга может быть крутой ролик и крутой проект, но при чем тут собственно искусство?
Собрать средства на краудфандинге может только профессиональный проект, подготовленный, как для бизнес-инвесторов. В такой ситуации пропадает вся искра прямого народного финансирования тех проектов, которые не имеют шансов в жестоком мире бизнеса.
– Краудфандинг – это смесь попрошайничества и инвестиций, и у меня есть ощущение, что он берет от них самое худшее, – резюмировал свою позицию Виктор Мартинович. – Возникает мода на христараднечество, эксплуатация хорошего в человеке становится новой бизнес-стратегией.
От попрошайничества остается выход на широкую публику, но в красивой оболочке, когда делать это вроде бы и не стыдно. А от инвестиций – сбор средств в бизнес-стиле, но совершенно без ответственности и отчетности.
Действительно, вопрос мошенничества или просто безалаберности никак не закрыт. Кому предъявлять претензии, если деньги автором получены, но проект не реализован? Кто и как будет решать, где были изначально нереалистичные планы неопытного восторженного краудфандера, а где поработал новый Остап Бендер? И законодательное регулирование вряд ли улучшит ситуацию:
– Пока государство не реглирует краудфандинг, но когда оно сюда придет – будет как с «Убером»: этот инструмент будет зарегулирован таким образом, что перестанет работать, – считает Виктор Мартинович. – Но пока он в свободном плавании, есть много сомнительных преложений, и это отталкивает.
Краудфандинг – не икона
Так что краудфандинг может быть эфективным способом собрать деньги на конкретный проект, но не стоит возлагать на него сверхнадежды и воспринимать как явление, чуть ли не меняющее весь экономический уклад.
«Это просто перевод старых офлайновых действий под модную вывеску», – отмечет экономист Сергей Чалый.
С ним соглашается Денис Кондратович, автор проекта «МаеСэнс»:
«Краудфандинг – это модное название того, что было всегда. Просто теперь, с интернетом, стало проще работать. Не надо абсолютизировать краудфандинг, это просто один из инструментов».
Вадим Можейко, journalby.com
