“І ад жаху, а можа, і па волі Божай, які ўсё гэта наслаў, людзі ў той год нядужалі. Нат не піўшы, уставалі ўранні з галавою, як кадоўбец, з рукамі, нібы бяскостнымі. І пацелі ўначы, і ў грудзях іхніх ціснула і раўло, а ў некаторых валасы лезлі. І надзіва мала ў той год нарадзілася дзяцей, можа, таму, што быў голад і пошасць, а можа, па волі Божай, каб не пакутавалі бязвінныя…”

Вашему вниманию – совместный проект сайтов budzma.org и abw.by, экспедиция в поисках белорусских цмоков.

Звучит в салоне нашей машины аудиокнига Владимира Короткевича, после вылазки по Лепельскому краю мы едем на Полесье. Именно там находится родина всем известного Змея Горыныча – на речке Горынь прошли его детство, отрочество, юность. Сейчас нашим белорусским цмоком пугают российских детей.

А мы едем в логово сказочного змея, в регион, где до сих пор живы русалки, а цмоки рвут сетки рыбакам.

“Цмок жив”, – об этом все наскальное творчество по слонимской трассе. Экипаж переглядывается и перешептывается, кое-кто украдкой крестится и с шепотом “ну, па аглаблёвай” – прикладывается к фляжке. По всему заметно, едем в край страшных чудовищ. Ведь в жизни всегда важно читать знаки. Еще со слова о полку Игореве всем известно: каков старт экспедиции, таков и финиш. Завтракаем в кафе, стараясь не обращать внимания на выбитую сумму.

Через несколько часов очень страшной езды экспедиция прибывает в Житковичи. “Цмоки очень любят баню: моются раз в день…” – об этом нам рассказывала в Минске Татьяна Володина. Распугав женское отделение, констатируем: цмок не обнаружен, дальше едем. Минуем полноводную Припять, в которой не то что цмоки – киты могут водиться. А дальше – все. Дальше начинается настоящее Полесье.

“Вялікапольская хроніка 1182 года: “Казімір… увайшоў у землі паляшан. Да гэтай пары ніхто не мог… справіцца з іх неўтаймаванай лютасцю. Паляшане – гэта народ прусаў, племя лютай жорсткасці, засяляе шырокую пустыню. Дарога да іх недаступная з-за вельмі густых лясоў і смаляных балот”.

Вот они – люди, которые живут по соседству с цмоками. Именно этих людей в детстве баюкают сказкой:

У Палессі на балоце

Цмок хаваецца ў чароце.

З’еў бярозку на сняданак,

Струшчыў дуб, як абаранак.

Праляцеў над вёскай цмок –

Пахаваліся хто змог!

Толькі Яська не спужаўся

Ды на цмоку пакатаўся!

Долго ли, коротко ли, но прибываем в Столин. У ресторана с характерным названием “Горынь” нас встречает Иван Яхновец, директор ГПУ “Заказники Средняя Припять и Ольманские болота”. Стоим, пьем кофе.

– Што? Хлопцы, вы цмокаў шукаць прыехалі? Где же им еще остаться, как не здесь.

Прыгаем в машину, едем в деревню Ольманы – последний «опорный пункт» цивилизации перед болотными «нетрами». После Ольман на много километров – ни одного человека. Только болото.

«Цмок-цмок, цмок-цмок. Цмок-цмок, цмок-цмок», – мы шлепаем по Ольманскому болоту, ноги вязнут в трясине.

– Это сейчас болото – комментирует Иван. А раньше место было морем, об этом даже Геродот писал. Когда летишь на вертолете, это хорошо заметно: рельеф – как у морского дна. Песчаные горки-выспы, впадины, в которых скапливается вода.

Мы слушаем Ивана вполуха: сложно воображать, когда ноги проваливаются в грязь, а под ногами все пружинит и идет волнами.

“Балота як возьме нагу… зацягне ўсяго. Душу зацягне…” – так написал Иван Мележ, и эти строчки родились явно неподалеку от Ольман. Мы идем по насту, тонкому слою корней и растений. А под нами та самая «апраметная»: болото, глубина которого от метра до…

– Есть «окна», глубину которых никто не знает – говорит Иван, и, оглядываясь, добавляет:

– Хлопцы, если и есть на Беларуси цмок – то только здесь. Где же ему прятаться, как не у нас? Тут людей отродясь не бывало: раньше на 20-километровую дорогу от Столина до Ольман выписывали путевку на два дня. Глухие здесь места, дикие.

Поэтому военные здесь устроили полигон: сразу после войны в Ольманском болоте испытывали новые самолеты и новое оружие.

– Всякое бывало… И летчики погибшие в этом болоте лежат. Может, и цмока они тоже когда подстрелили – ракеты ведь реагируют на тепло. Выдохнул цмок огнем неаккуратно – ракета пошла в цель.

Так и погиб последний цмок Беларуси – высказывает Иван свою версию гибели цивилизации цмоков.

Или они просто спрятались в озеро Соминое, к которому мы пришли?

– Недавно здесь поймали 50-килограммового сома. Да и местные жители говорят: водится тут всякая нечисть. Иной раз запутается в сети какая-то громадина: не вытянуть. Играючи, рвет сеть – и уходит на глубину. Вечереет. Тишина. Ни звука на болоте. Только странные круги по озерной воде…

Для местных жителей мы сами цмоки. “Усе гэныя мінскія – ім жа цмокі золата носяць па начах… Адкуль толькі грошы на такую машыну ўзяліся?” – так комментировали наше появление полешуки.

А мы просто люди: и была ночь, и было весело. На столинской дискотеке, танцуя медленный танец с местной красавицей, я вдруг почувствовал, как она гладит мою спину.

– Ты не подумай… Я проверяю: у цмоков, которые превратились в людей, обычно нет кожи на спине. Или есть маленькие крылья… Не цмок! И радостно вздохнула…

Полесье – это другая Беларусь. Краіна Цыганія з цмокам у балоце. “Сям-там пападаліся тыповыя постаці палешукоў і паляшучак, надзвычай паважаных і нават гордых, бо яны так зняважліва паглядалі на ўсё, што не было палешуком…”. Якуб Колас. “На ростанях”.

День следующий, мы медленно движемся вдоль речки Горынь, “родовой” речки белорусских цмоков. – Глухие у нас тут места… Странные, – рассказывает Иван. – На этом хуторе жил человек, дожил до 30 лет. Влюбился в девушку, она не захотела замуж выходить – так он повесился в лесу. Только на четвертый день нашли…

– А там муж жену зарубил топором, тоже странный хутор… – продолжает экскурсию по достопримечательностям Иван.

Мы едем молча, тихо стрекочет дизелем машина. Мимо проплывают брошенные хаты.

Но и на цмоков есть управа: на них охотится Перун. Молниями поражает с неба. Поэтому каждый цмок, если застигла его гроза в дороге, старается спрятаться в дубе. Ищет большое дупло – и пережидает грозу. Поэтому так часто молнии и попадают в дубы: значит, там прятался цмок.

Поглядывая на дубы, любуясь белорусским Полесьем, приезжаем в деревню Теребличи, в гости к Ивану Филипповичу Супрунчику.
– Видели, и у нас видели цмока. Рыбак один рассказывал, на Припяти на рассвете видел чудовище – огромное. Еле ушел он от него. У нас на Полесье много чудес осталось. Смотрите: у меня в руках лопата для выпечки хлеба. Именно ей на семейном капище насмерть забивали стариков, которым становились обузой для семьи – Иван Филиппович, хоть и в возрасте, рассказывает об этом обычае спокойно.
– Недавно было – даже в ХІХ веке, думаю, обряд еще был жив. А вы говорите – цмоки…
Другое было время. Но на Полесье оно остановилось.
– У нас до сих пор жив человек, который и правда может на тебя змей наслать. Нашепчет, нашепчет – и поползут гады со всей округи к тебе во двор…
Полесье! Край, осушенный мелиорацией, но все равно самый загадочный и мистический регион родной страны. Пора прощаться.

Уезжаем. Стали на калиновом мосту. І раптам нешта застагнала – і праляцела міма. Спужаўся цмок, што мы яго заб’ем.
Ай, братка, не пужайся: і так вас засталося вельмі мала…

Текст: Дмитрий Новицкий

Фото: Глеб Малофеев

Экспедиция подготовлена сайтами budzma.org и abw.by.